Добрался до двери дикарь-дуболом, да дохлого дурня добил. Изгнанник, эти слова станут первой строчкой поэмы о тебе.
Не дуйся, парень. Повремени крошить черепа.
Зови меня Бестель, капитан славной посудины «Хмельная чайка». Жаль, что она легла на дно. И команда потопла. Зато мои шутки остры… хоть и подмочены.
— Приветствие |
Выбралась взмокшая ведьма на взморье, видимо вяло велась ворожба. Изгнанница, эти слова станут первой строчкой поэмы о тебе.
Не дуйся, девочка. Повремени обращать меня в пепел.
Зови меня Бестель, капитан славной посудины «Хмельная чайка». Жаль, что она легла на дно. И команда потопла. Зато мои шутки остры… хоть и подмочены.
— Приветствие |
Отменная охотница, однажды обстреляла оглоеда, отловлена и с острова отправлена она. Изгнанница, эти слова станут первой строчкой поэмы о тебе.
Остынь, девочка. Повремени меня потрошить.
Зови меня Бестель, капитан славной посудины «Хмельная чайка». Жаль, что она легла на дно. И команда потопла. Зато мои шутки остры… хоть и подмочены.
— Приветствие |
В дрянного вида одежонке далёк от дома дерзкий дуэлянт. Изгнанник, эти слова станут первой строчкой поэмы о тебе.
Не дуйся, парень. Повремени рвать и метать.
Зови меня Бестель, капитан славной посудины «Хмельная чайка». Жаль, что она легла на дно. И команда потопла. Зато мои шутки остры… хоть и подмочены.
— Приветствие |
Брошен за борт бойкий бандит и берега бесцельно бороздит. Изгнанник, эти слова станут первой строчкой поэмы о тебе.
Не дуйся, парень. Повремени с отравленным ножом.
Зови меня Бестель, капитан славной посудины «Хмельная чайка». Жаль, что она легла на дно. И команда потопла. Зато мои шутки остры… хоть и подмочены.
— Приветствие |
Жадный до жертв жрец жировал, да жахнулся в жерло жизни. Изгнанник, эти слова станут первой строчкой поэмы о тебе.
Не дуйся, старик. Повремени приносить жертву.
Зови меня Бестель, капитан славной посудины «Хмельная чайка». Жаль, что она легла на дно. И команда потопла. Зато мои шутки остры… хоть и подмочены.
— Приветствие |
По глазам вижу, что лучше с тобой дружить. Враги если и протянут, то только ноги.
Зови меня Бестель, капитан славной посудины «Хмельная чайка». Быстрый и ладный корабль… был. Не то что пузатое корыто жрецов, что тебя доставило.
Да, легла «Хмельная чайка» на дно… и команда потопла. Зато мои шутки остры… хоть и подмочены.
— Приветствие |
Дама не устояла и пала к твоим ногам? Певчая каракатица была обречена. Я понял это с тех самых пор, как увидел твои жестокие глаза.
Пираты не сыпят благодарностями, но спасибо тебе от лица всех утонувших дружков. Мервейл допелась, больше о ее завываниях никто и не вспомнит.
— Мервейл |
Марк командовал самым южным из легионов вечных. Из-за него эту крепость и назвали «Застава Львиного глаза». С чего вдруг? Потому что блажной дурак выбил себе левый глаз и вставил в глазницу камень в золотой оправе.
Зато его башка отлично смотрелась на поясе Великого вождя Каома.
— Марк Львиный глаз |
Бедняжка Несса. Не успела стать матерью сама, а вовсю заботится о нас, жалких и болезных. Ей бы свою, настоящую семью завести. Если кто и заслуживает счастья, так это Несса.
— Несса |
К этому острову можно добраться вброд по широким отмелям. На них и наскочила моя «Хмельная чайка».
Там живут дикари. Я видел, как они зажарили корабельного доктора, но судовую аптечку вроде не тронули. Наверное не нашли под обломками. С виду это сундучок, и в нем полно лекарств.
Наш Доктор Тремор едва управлялся с ножом, а когда брал пилу, даже хромые разбегались. Но порошки знал хорошо. Видно, из-за них его Тремором и назвали.
— Судовая аптечка |
Забрал Таркли у воды
Игрушку горестной судьбы.
Вновь Бестель поднимает флаг.
Восславься, доблестный Тарк…ли!
— Таркли |
Был на «Хмельной чайке» кок Рыгало. Море выбросило его вон на те скалы, мертвее мёртвого. Вот этими руками хоронил.
Через пару дней гляжу — он бродит по берегу... Рожа распухла, но сам бодрячком. Этот край полон неприятных открытий. Таков уж он, Рэкласт.
— Утопленники |
Мервейл живет в своей укромной пещерке.
Ограбив бедную «Хмельную чайку», пираты как раз подались в ту сторону. Коли есть на свете справедливость, эти сволочи попали в ловушку сирены и ее милых доченек.
— Мервейл |
Изувер - тюремщик Аксиомы. О нем упоминали в стельку пьяные моряки. Они боялись какого-то страшного, непонятного Изувера. Не человека, не зверя… Они словно говорили о самой смерти.
Жизнь подобна вину, главное не хватить лишнего. Я не завидую похмелью Изувера.
— Изувер |
Роа рябые не разлагаются в Рэкласте рьяно? Пахучие птицы порчу приносят? Кровавыми клювами колко кишки ковыряют? Что? Приличному человеку в этом поганом месте уже и повеселиться нельзя?
— Роа-нежить |
Фейргрейвс был славным человеком и великим исследователем. К добру или к худу, но он прорубал окна в новые земли. Хотя туземцы его за это проклинали.
Теперь он покоится с миром. Хоть это утешает. Давай не будем ворошить прошлое Фейргрейвса? В конце концов, он был примером для многих. Ни к чему хулить героя.
— Капитан Фейргрейвс |
Фейргрейвс? Исследователь? Он взял курс на Рэкласт больше тридцати лет назад. И поминай, как звали: ни слуху, ни духу.
А ты приходишь и травишь байки о капитане Фейргрейвсе во плоти. Тебя надули. Но если нет… то все намного, намного хуже.
— Капитан Фейргрейвс |
О странник! Как никто другой
Ты открываешь путь порой.
Пусть он ведет в унылый край,
Изгнанник, ты не унывай.
Напрасно реет смерти тень —
Надежду дарит новый день.
— Пылкая поэма |
Ты заслуживаешь упоминания в одной из моих величайших поэм, заслуживаешь бессмертия в ее строках. Но пока возьми эту вещь. Я хранил ее для особого случая. Бьюсь об заклад, что тебя можно считать особым случаем.
— Проход открыт |
Тебе удалось забрать сундучок Доктора Тремора? Ай, молодец. Аптечка Нессе пригодится. Нашему костоправу лекарства ни к чему.
— Судовая аптечка |
Вера пробудила преграду Шавронн? Не то чтобы я очень спешил в леса и степи Рэкласта, но лишать меня выбора некрасиво.
Погоди, я тут кое-что вспомнил. Вера любит оставлять пути к отступлению. Вдруг ей придется бежать? Она бы не стала перекрывать все лазейки.
Шляпой клянусь, что ушлая ведьма может проскочить на берег с той стороны.
— Врата заключённых |
Однажды мы наберемся сил и уйдем вглубь материка. Построим новую жизнь на руинах былого царства.
Может, за этим Господь и послал нас, ничтожных?
— Жизнь на Рэкласте |
А вот и пара глаз, которые мне не забыть. Если истории правдивы, эти гляделки повидали все чудеса, которыми богат Рэкласт... а заодно и то, что и видеть не стоило.
Кстати, давай не будем говорить про Ориат. Твои бедные спутники уже прожужжали мне все уши о его бедах.
— Приветствие |
Да уж, грустная вышла история. Печальнее любой похоронной песни. Несса нас покинула... Убрела в ночь, бормоча под нос что-то о «танцах под его дудку».
Нет, я не бросился её догонять. На самом деле, я узнал о её уходе только утром, когда проснулся. Видишь ли, я лишь дополнил образ ухода Нессы её бормотанием. Ведь пару недель до этого она только и делала, что бормотала.
Говорила всегда одно и то же. Что-то о «нём и его песне», что бы эта галиматья ни значила.
— Несса |
Лилия Рот? Внучка легендарного Рота-Гнилозуба? Прости, если я кажусь немного... взволнованным. Не каждый день в наших краях появляется морская знаменитость такой величины. Ты знаешь, как я отношусь ко всякому пиратскому отрепью, но семейство Рот похоже на этих гадких морских крыс не больше, чем акула на золотую рыбку.
Любой видевший Лилию подтвердит, что в её жилах течёт дедушкина кровь. Для этого достаточно заметить блеск в глазах и румянец на коже. Она — сущая пиратская принцесса.
— Лилия |
Если Китава колобродит на Ориате, значит, мифы быстро вторгаются в обыденность.
С другой стороны, боги и не были выдумками некоего стихоплёта. Я в жизни не сумею набросать оду какому-нибудь Богу Вечно Текущего Эля так, чтобы он взял и явился, постоянно подливая мне хмельной напиток за здорово живёшь.
Не-ет. Думаю, в своё время боги ели, плясали и даже испражнялись прямо как мы с тобой. Теперь они готовы вновь вонзить зубы в кусок пирога... а я говорю о пироге жизни.
Вот, к примеру, Отец Войны народа каруи. Старина Тукохама. Он засел в крепости Каома и снова взялся за войну, как будто последние пара тысяч лет были для него выходным днём.
Если соотнести масштабы... примерно так и было!
— Тукохама |
Тебе не встретить моряка, который бы не шептал молитвы Морскому Царю перед отплытием своего судна. Знаешь, в ночи безумного полнолуния особо дремучие капитаны даже бросают за борт бедных рабов или невезучих бунтарей... просто чтобы порадовать старину Тсоагота.
Нет, я не чихнул. Это древнее азмирийское имя рыбьего бога. Считается, что произносить его на борту корабля не к добру. За такое могут и под килем протянуть.
— Морской царь |
Этот дряхлый Морской Царь не стоил собственной соли! И чего он полез на берег? Жил бы как рыба в воде. Видно прав был один мудрец, который говорил: «Нельзя научить краба ходить прямо».
Перебор? Да... Если честно, я несу эту околесицу чтобы не касаться скользкой темы.
Нессы.
Она ведь не вернётся, да? Неудивительно, учитывая всё, через что ей довелось пройти... и к чему это привело.
Я желаю ей обрести счастье там, в глубине морской. Найти для себя то лучшее, что не ждёт её на попираемой богами суше.
— Морской царь |
Пирата известнее, чем Вейлам «Гнилозуб» Рот, на свете не найти. Когда Фейргрейвс был сопливым щенком и только мечтал о славе морского волка, Гнилозуб уже рыскал по Ориатскому проливу на своём «Чёрном гребне».
Говорят, он и корабль построил сам, укрепив его корпус костями какого-то могучего морского чудовища. Причем чудовище это Рот убил, вооруженный одним лишь гарпуном, да бутылкой рома. Построенный корабль стал самым быстрым и страшным в истории. Будто душа морского левиафана перешла из костей в борта и шпангоуты судна.
Гнилозуба не видели уже двадцать с лишним лет, но я знаю, где находится «Чёрный гребень». На Кладбище кораблей, такие вот дела. Думаю, Вейлам остался на последнюю трапезу у гостеприимной госпожи Мервейл.
— Вейлам Рот |
Крики. Вопли и отзвуки нечестивых напевов. Визг и щёлканье неведомых и недоступных пониманию машин, всепроникающая вонь кипящей крови и горелой плоти. Такова сейчас Тюрьма Аксиомы, в которой свила себе гнёздышко Тёмная госпожа.
Как поэт я ничуть не возражаю против нотки творчества. Вот только я сплетаю слово и чудо, а Шавронн предпочитает более примитивные формы: мясо и кости, в которые втиснута душа.
Творческий зуд — высочайшее из стремлений, но в данном случае, мне кажется, уместна толика жёсткой критики.
— Шавронн Тёмная |
Несса, бедняжка. Если вход на Кладбище кораблей перекрыт какой-то морской преградой, значит, царь морей точно знает, что ты идёшь вызволять его будущую царицу.
Что поделать? Придётся тебе отправляться в долгий и многотрудный путь. Утешься тем, что его тяготы будут воспеты в легендах. Мне пора взяться за перо!
— Кладбище кораблей |
Кто бы мог подумать, что эти блеющие ублюдки откроют для себя религию? Ведь ничто так не отбивает аппетит, как теологические споры за ужином. Но говорят, что божеству этих козлоногих всё нипочем. Оно не прочь одновременно вкушать яства и получать духовную пищу.
Чтобы не вводить тебя в заблуждение, поясню: если эти двуногие козлы ловят мягкого, розовенького человечка и приносят его в жертву божеству... оно получает комплексный обед. Мясо, душу и все остальное.
По крайней мере, так утверждают мифы.
— Абберат |
Что, старый козёл откинул копыта? Погоди... Я чувствую рождение стиха!
Сквозь блеющее стадо
Пробился наш герой.
Рога, копыта, козью кровь оставив за собой.
В конце того пути ждал Старый Круторог,
Раздвоенный Козёл,
Царь Аббератус. Бог
с другими глупыми на диво именами.
Взревел Старик: «На трапезу останься
и душу мне свою отдай,
её я тотчас съем!»
Изгнанник рассмеялся и вмиг козла забил.
И ни одна душа
теперь не пропадёт в желудке у козла.
Ты и представить себе не можешь, насколько трудно подобрать хорошую рифму к слову «козёл».
— Абберат |
Конечно же, ты понимаешь, что Застава Львиного Глаза видала и лучшие времена. Наш некогда бурлящий жизнью посёлок ныне, увы, стал угрюмой трясиной мрака и безнадежности. Лично я виню в этом дрянную погоду.
Как тебе известно, я не только гуманитарий, но и ярый приверженец благотворно влияющих на душу историй. В давние деньки, ещё в бытность капитаном «Хмельной Чайки», я подолгу бывал в море. Эти дни позволили мне найти время выразить себя как трагика. Тогда я и написал эпическую театральную пьесу одного актёра, назвав её «Кедрий и Полногрудая незнакомка».
Я хранил рукопись в промасленной скатанной коже, для пущей сохранности убирая свёрток в грузовой трюм. Тебя не затруднит отыскать сей великий труд и вернуть его мне? Мой бедный корабль так и коротает дни на Прибрежном острове. Кто знает... вдруг нам удастся немного взбодрить Заставу живым театральным действом?
— Эпопея Бестеля |
Изумительно! О да, все листки на месте. Кхм-кхм. Акт Первый, Сцена Первая:
«У линии прибоя качается трава, палящее светило спускается к волнам. Ах, поскорей бы ночь, когда вода вернёт утопших под земной холодный небосвод. И Незнакомка, что покинула меня, возляжет на шелка, что расстилаю я...».
Как чувственно и атмосферно... Не так весело, как мне помнилось, но ничего. Уверен, что во Втором Акте пьеса возьмёт своё. Так или иначе, прими мою благодарность. И заодно, прошу, возьми это за труды.
Когда в следующий раз будешь в лагере, заходи посмотреть на представление. Я достану тебе пропуск за кулисы. Если конечно я смогу раздобыть кулисы.
— Эпопея Бестеля |
Ты понимаешь, что жестоко так шутить над человеком, разум которого блуждает во тьме? Несса жива, но превратилась в несуразную треску? Ха! Но говорят, раньше все твои слова оказывались правдой. Похоже, придётся мне взглянуть этой пованивающей сказке в её честные рыбьи глаза.
Так она говорила о Морском Царе? Такое имя может вселить смуту в сердца даже самых пресыщенных поэтов. Хоть Мервейл и мертва, в море всё ещё слышны сладкозвучные песни. На сей раз их исполняют глубоким, просоленным и манящим баритоном.
— Несса |
Да уж, в любопытные времена мы живём. В наши дни старые сказки вновь рождаются, являются в наш грязный и кровавый мир, а потом обильно в нём гадят.
Вдохновенная выходит картинка, так что я даже кое-что набросал:
Древние персонажи,
Ложа свои покинув,
В страхах наших маячат.
Над головами вздымаясь,
Старые страсти будят.
Жадность былую вспомнив,
Ходят и всё ломают,
Кровь проливая людов.
Реки истории мира
Впали в озёра крови.
Боги стоят над нами,
Мы же в грязи пасёмся.
— Древние боги |
Тебе удалось ступить на палубу могучего «Чёрного гребня» и в придачу поставить за штурвал самого старину Вейлама? Чтоб мне сгнить и вернуться мартышкой у пиратов на побегушках! Умеешь же ты путешествовать с шиком!
— Чёрный Гребень |
— B08a.ogg |
— B08b.ogg |
— B08c.ogg |
— B08d.ogg |
— B08e.ogg |
— B08f.ogg |
— B08g.ogg |
— B08h.ogg |
— B08i.ogg |
— B08j.ogg |
— B08k.ogg |
— B08l.ogg |
