Прошу вас, не пугайтесь. Я не чудовище и не убийца, хотя {такой} двойственности бытия сейчас подвержен весь Сарн.
Меня зовут Сиоса Фоага. Я имею сомнительную честь быть единственным ученым в Имперском Интеллектуарии. Это великое хранилище знаний, в котором вы находитесь. Да хранит нас Разум.
— Приветствие |
Каруи! О, предки! Как давно я не видел земляков во плоти!
Меня зовут Сиоса Фоага. Я имею сомнительную честь быть единственным ученым в Имперском Интеллектуарии. Это великое хранилище знаний, в котором вы находитесь. Да хранит нас Разум.
— Приветствие |
В более приземленных обстоятельствах я бы не стал беспокоить вас, совершенно незнакомого человека. Но принимая во внимание факт, что другие руки из плоти и крови появятся здесь бог весть через сколько веков...
За полками есть потайной коридор... Он ведет в Архивы. Там хранятся Золотые страницы, спрятанные Ицием Перандусом. Понимаете ли вы, сколь тягостно об этом знать? Нет, конечно, не понимаете. Было глупо рассчитывать, что… Достаточно сказать, что мне до них не добраться.
Это четыре письменных свидетельства ваал неизмеримой исторической ценности. Прошу вас, найдите Золотые страницы моего друга и принесите сюда. Я вас награжу, клянусь перед ликом предков.
— Четыре золотые страницы |
Клянусь предками, как приятно видеть новые слова!
Перевожу я намного хуже Исидора. Разве что в общих чертах передам смысл написанного. Но ведь скудное знание лучше его отсутствия, не так ли?
Давайте приступим.
— Четыре золотые страницы |
Знамя истины обернулось выцветшей тряпкой. Но вы позволили мне наметить первые стежки его реставрации... и почтить память старого друга.
Взамен позвольте отдать вам это. Немного практичного волшебства, чтобы скрасить ваш удел.
— Четыре золотые страницы |
Таков путь каруи — видеть неразделимость природы. Рыба на берегу перестает быть рыбой. Она становится ужином.
Вечные этого не понимали. Они ловили рыбу, потрошили ее и закрывали в бочках на долгое хранение. Только тогда вечные считали, что постигли суть рыбы.
— Архивы |
Подумать только. У ваал правила написания зависели от контекста. Их синтаксис скользкий, как угорь. Посмотрим, смогу ли я ухватить его за жабры...
Они принесли свои камни добродетелей в... «ложе Дориани»... Нет, не совсем так. Ну конечно, в {колыбель} Дориани. В конце летописец упоминает, что такова была цена за будущее ваал.
Колыбель камней добродетелей? Какое «будущее ваал» намеревался создать Дориани?
— Перевод первой страницы |
Чудесно. Давайте посмотрим, что нам расскажет эта страница... Здесь говорится о царице Атзири. Какая занятная строка:
{Она заливает алтари кровью глупцов, осмелившихся усомниться в её замысле.}
Следующий отрывок — сущая головоломка. Но мне кажется, что он повествует о «причастии». Некий обряд на осеннее равноденствие? И вновь ключевой фигурой выступает Дориани.
А вот эту строку прочитать легко:
{Это будет наша последняя ночь страха, последняя ночь страданий.}
Жертвы, причастие, равноденствие... Тревожное сочетание.
— Перевод второй страницы |
Увы, первая строка пугающе ясна:
{Наша царица мертва. Дориани мертв. Многие люди погибли. Многие изменились.}
Остальной текст едва можно разобрать. Его писали в крайнем возбуждении. Дайте подумать... Я могу выделить слова «спать», «кошмар» и... «Чудовище», что бы они ни значили. Летописец обрывает запись словами:
{Мы преуспели больше своих предков. Мы уничтожили самих себя.}
Мне больше не надо гадать о падении ваал. Я словно воочию вижу постигший их кошмар.
— Перевод третьей страницы |
Странно. Мне было поручено каталогизировать самые старые из текстов. Но эта запись… это замечательная подделка, но не оригинал. Она куда менее древняя.
Вот… послушайте!
{Мой дорогой Иций!}
{Я потрясен до глубины души. Ваша работа над переводом этих артефактов достойна всяческих похвал. Поэтому я рад предложить вам место в моей личной лаборатории. Пожалуйста, не совершайте необдуманных поступков. Мне будет искренне жаль, если такой ценный экземпляр окажется поврежден.}
{Иций Перандус, я с нетерпением жду момента, когда начну с вами работать.}
{Ваш друг и поклонник,}
{Малахай}
Бедный, бедный Иций. Куда бы ты ни отправился, мне ужасно жаль.
— Перевод четвертой страницы |
Из-за {мотиата} каруи я отринул бренную плоть в угоду холсту и маслу. Из-за древней песни и поспешного решения. Сколько веков я жалею об этом...
— Картина |
Наверное, у каждой цивилизации есть свой Дориани... и свой Малахай. Люди с божьим даром и безрассудными устремлениями. Без таких учебники истории были бы куда менее «занимательными».
— Дориани |
Не представляю, как Малахай пережил Восстание очищения. Труп Титуса не успел остыть, а колдун уже обхаживал императора Волла.
Думаю, Воллу, как до этого Исидору, было слишком тяжело ему отказать.
— Малахай |
Малахай никогда бы не вознесся так высоко без покровительства императора вроде Титуса. Судя по всему, царицу Атзири и Дориани связывали такие же отношения.
О прекрасной Атзири писали, что «она желала видеть свою красоту отраженной в глади вод истории». Титус был не менее самовлюбленным.
Из всех грехов страшнее всего тщеславие.
— Царица Атзири |
Сарн пал всего за час. С гор налетела буря и поглотила город. Яркий полдень растворился в непроницаемом мраке.
Я видел безумие в глазах других ученых. Наблюдал, как самые разумные из людей империи бессвязно бормотали, истекали слюной и убивали друг друга.
Я лицезрел, как Первого интеллектуала и каменита Триниана охватило нестерпимое сияние его же черепного кристалла. Триниан высох, как виноград на солнце. Превратился в жалкое, иссохшее подобие себя.
За жизнь я успел повидать, как горы Нгамакануи извергают пламя. Видел волны высотой с деревья и то, как ветра уносят воинов и ломают стены. Природа есть природа.
Но в том катаклизме не было ничего природного.
— Катаклизм |
— S01.ogg |
— S01b.ogg |
— S02.ogg |
— S02b.ogg |
— S03.ogg |
— S03b.ogg |
— S04.ogg |
— S04b.ogg |
— S05.ogg |
— S05b.ogg |
— S06.ogg |
— S06b.ogg |
— S07.ogg |
— S07b.ogg |
— S08.ogg |
— S08b.ogg |
