Они уверовали, что приняли верховный обет, но эта самоотверженность привела к тирании.

Кое-кто среди жрецов тайно дарует прощение, перенимая чужую вину.

Да, Символ Чистоты... Посох, который мне как-то прислала Вера на изучение. Считается, что это был дар Невинности первому верховному жрецу Макерию. Владыка не мог даже прикоснуться к этой вещице, поэтому запер Символ в Костнице. Весьма импульсивное действие для человека с таким потрясающим интеллектом, хотя теперь это решение кажется чуть более осмысленным.

Безусловно, посох обладает способностью проводить и накапливать энергию, хоть он и оставался инертным при моих попытках воздействовать на него порчей. Думаю, он реагирует только на божественную энергию. Так как божественная суть и порча диаметрально противоположны... Неудивительно, что мои эксперименты не позволили пробудить эту штуку!

Это значит, что если Символ Чистоты является хранилищем силы Невинности, Владыка просто не мог его использовать, так как владел противоположной силой Зверя.

Но ты... Ты совершенно из другого теста.

Символ Чистоты? Дай подумать... Посох, омытый кровью невинного. Нет, прости, омытый кровью Невинности. Да, Невинность отдал часть своей божественной сущности, наделил ею предмет и подарил его жрецам.

Теперь я припоминаю. Я читал об этом в книге ещё в бытность послушником. Кажется, прошла целая вечность. Большую часть скучных страниц я пролистал, а потом запомнил лишь один отрывок, в котором верховный жрец Макерий «обрушил пламя на войско неверующих и сжёг их одним священным лучом». Я не выдумываю, так было в книге.

Если не считать моей скромной плоти, Символ Чистоты — единственное, что осталось от Невинности.

Похоже, вернувшихся почитателей Тукохамы выставили из посмертных чертогов, в которые верят каруи. Честно говоря, я даже сочувствую бедным паршивцам. Жизнь каруи всегда была нелегка: колонизация, порабощение, участие во множестве ненужных им войн. Теперь ещё и собственный проклятый бог предаёт их после смерти.

Вот потому я и не рвусь почитать всяких божеств. Все они одинаково плохи.

Застава была основана Марком Львиным глазом как станция снабжения войска во времена походов против каруи. В те дни для обороны Заставы Львиного глаза хватало небольшого отряда умелых солдат в доспехах и при мечах.

А кто есть у меня? Горстка голодных преступников с дубьём из плавника и ржавыми топориками.

О падении империи историкам ничего не известно. После Восстания очищения племя Каома отрезало Ориат от материка, не давая торговать или обмениваться сообщениями. Говорили, что Каом планировал вторжение.

Ориат стал получать известия с Рэкласта только после ухода каруи, но к тому времени мало кто мог рассказать о случившемся.

В тринадцать лет я брал в руки разделочный нож и шел убивать зверей на потеху презренной толпы. В пятнадцать меня сочли достойным поднять руку на человека. Мой враг оказался настоящим мясником, он был вдвое больше и тупее меня. Я забил его, как скотину, а следом убил многих ему подобных. Так, труп за трупом, я прорубил себе путь из вонючей ямы на Великую Арену.

Там я надеялся обрести славу и богатство. Какая мелочь. Арена дала мне куда более ценный приз — мою госпожу Мервейл.

Я всегда поднимался на самый верх. Никто мне не ровня. И этот Дарессо, тщедушный, посмевший бросить мне вызов человечишка, тоже падёт от могучей руки Гавула.

Я опустился на песок Великой Арены в ожидании последнего удара. Поднял глаза, чтобы встретить взглядом свою смерть, но вместо этого увидел чудо. Мервейл. Её прекрасные глаза смотрели на меня. Наши взгляды встретились. Тогда я перехватил руку противника и убил врага его собственным кинжалом.

Раньше схватка была лишь вопросом выживания. Животный инстинкт твердил: «убей или убьют тебя». Но теперь смыслом сражения стало нечто иное. Любовь.

Прошлый Венценосец Мечей был настоящим гигантом. По скорости и силе мне было до него далеко. Казалось, одолеть его невозможно. Но один лишь взгляд на мою госпожу Мервейл - и я понял: выбора нет. Я просто не мог погибнуть в этот день.

Я бил так, что каждый раз враг содрогался. Вкладывал в удары всю свою силу, хотя руки ныли от напряжения. В то же время я наблюдал за его лицом, ждал хотя бы тени сомнения. Так прошел час. Наконец, мой противник замешкался. Я был опустошен и умирал от боли, но ринулся вперед, под дрогнувшую руку врага. И перерубил великану горло.

Я не смог даже поклониться публике, потому что рухнул на песок. Но я нашел глазами мою госпожу Мервейл и крикнул, что прошу ее стать моей женой. С того самого дня я ношу Венец Мечей на голове и кольцо вечной любви на пальце.

Слушай, я взяла за правило не просить о помощи. Мне даром не сдались люди, которые суются в мои дела и всё портят. Облом, но это правило надо нарушить. Мне нужна... Мне... Эх. Да что ж так сложно, а? Кхм... Мненужнапомощь. Вот. Я это сказала.

Перед изгнанием я была по уши влюблена в одного парня из очень хорошей семьи. Мы держались тишком. Он потихоньку прощупывал почву насчёт отношения родителей... Знаешь, аристократы не слишком любят, когда их чадо «связывается со всяким отрепьем». Когда до моего невольного отплытия в изгнание оставалось меньше недели, он сделал мне предложение.

Я знаю, что это бред. Знаю, что у меня нет шансов. Но ты не понимаешь, я дико хочу выйти замуж за этого человека. Взяв его фамилию, я покончу с прошлым и найду своё счастье. Наверняка!

Поэтому мне нужно платье. Когда Мервейл выходила замуж за Дарессо, они устроили незабываемую свадьбу. По слухам, Мервейл была прекраснейшей из невест, когда-либо шедших к алтарю. Её свадебную фату несло шесть человек. Я хочу получить это платье. Мне нужно это платье. Любимый заслуживает увидеть меня в таком наряде. И ты мне с этим поможешь, ясно тебе?

Если верить ученым книжкам, Дарессо Отважный преподнес это ожерелье Мервейл, как подарок на помолвку. Как только он застегнул эту частицу Рэкласта на шее возлюбленной, Мервейл начала петь. Пишут, что ее сладкозвучный голос заполнял любой зал Ориата и согревал самые холодные сердца.

Но вскоре она начала меняться. Разум девы помутился, а тело исказилось. В песнях осталась сладость, но она отнимала рассудок. Я кое-что понимаю в дремлющих силах Рэкласта и полагаю, что голос сирены исходит из ожерелья Мервейл.

Это он! Мой Дарессо, он возвращается ко мне! Я стану ему петь. Я покажу ему путь. Приди, любовь моя. Приди ко мне. Наконец-то мы будем вместе.

Если тебя гложет любопытство, навести утонувших пиратов на кладбище кораблей. Как любящая мать, Мервейл кормит много голодных ртов.

Добро пожаловать, муж. В своих сердцах мы знали, что ты вернёшься. Идём же, Дарессо, Амарантия и Амброзия должны встретиться со своим отцом. Идём, любовь моя. Вернись к своей семье.

Петарус: Дарессо? Он здесь, внутри горы?

Ваня: мы говорим о том самом Дарессо? Венценосце мечей?

Петарус: похоже на то. Но как он туда попал? Дарессо покинул Ориат в 1431 году, надеясь отыскать лекарство для своей жены Мервейл. Ему бы пришлось прорубаться через маракетов, однако Оюн никогда о таком не рассказывала...

Ваня: возможно, он угодил туда мёртвым.

Петарус: что ты хочешь сказать?

Ваня: мы живем в краю, где мёртвые ходят по земле, а существа вроде Диаллы не умирают столетиями.

Петарус: то есть от умер в другом месте, а потом Зверь наложил на него лапу?

Ваня: не исключено.

Петарус: если Зверь способен на такое, какой прок от наложенной печати?

Ваня: читаешь мои мысли.

Знаешь ли ты, Не-Таракан, что прими я тогда свою участь, свою отведенную роль, и Зверя бы не стало. Он бы усох, издох, исчез. Мое себялюбие лишь пощекотало Зверя, и он со смехом съел мой прежний мир.

Я долго жила одна и думала об этом. Сколько времени у меня было, чтобы гадать. Гадать о том, должна ли машина поглотить именно царицу каменитов.

Ведь может статься, что её страшный голод можно утолить другим блюдом. Чем-нибудь вроде...глазного супа!

Око ярости. Око желания. Милые камни в оправе хитрого плана. Только где их искать? Как в воду канули. Но на воде остаются круги.

Каом был сеятелем разрушений. Сейчас он томится в плену иллюзий прямо здесь, в чертогах кошмаров. Каому ведома только ярость, её у вождя в избытке.

Венценосный Дарессо обречен желать. Больше, чем все остальные. Он тоже тут, лелеет свое проклятие вечного желания.

Ступай, Не-Таракан. Принеси мне самоцветы. Мы скормим их машине очищения и навсегда избавимся от докучливого Зверя!

Я был счастливым ребёнком, пока мне не открылась жестокая истина.
Я сражаюсь за то, чтобы дети могли продолжать жить в неведении.

Мама выходит через заднюю дверь. На ней нет лица. Глаза красные, а одежда разорвана. Она не глядя берёт меня за руку. Домой мы идём в молчании. Ночью я лежу в кровати без сна. Слышу, как плачет мама. Тот человек возвращается снова и снова, приносит игрушки и еду, но всё равно мне не нравится.

Я вижу на его шее табличку с надписью, что мальчика поймали на воровстве. Я клянусь себе не отворачиваться, но страх оказывается сильнее. Я слышу звук натянутой верёвки и одобрительный гомон толпы, но с трудом сдерживаю слезы.

Я не из этих! Вы меня слышите? Я не маракет, не бездомный и не совершал грехов. Я не должен быть на этом корабле! Почему вы не слушаете?

Теперь я уверен, что был жрецом. Да. Я помню, как ребёнком смотрел на величественные шествия храмовых служителей по площади Ориата. Даже сейчас я помню чувство удовлетворения, с которым впервые надел мантию. Боль и жертвы того стоили. Стоили возможности творить добро, защищать человечество... беречь детей.

Суды горят. Люди обвиняют друг друга. Грешник! Святотатец! Я всего лишь послушник, на которого шикает наставник. Пока верховные жрецы борются за положение, мы будем держаться ниже травы. Наставник шепчет, что всему виной власть, а у нас её нет.

Изгнанник! Это момент, когда Венарий решил посвятить свою жизнь погоне за властью. Тот миг, в который людям вроде моего отца был подписан смертный приговор.

Я обрёк невинного на сожжение, но признать эту ошибку значит вынести себе приговор.
Мой единственный выход – стараться лучше.

Что казалось святым и непогрешимым,
в нужде столь быстро обросло пороком.
Создано из компромиссов. Уязвимо прихотям смертных.

Я определённо был жрецом, но теперь вспоминаю, что тайно презирал их. В какой-то момент я понял, что это испорченная клика поборников жестокого подавления. Может, я тоже стал изгнанником? Сомневаюсь, чтобы моё негодование ускользнуло от внимания вышестоящих. Не исключено, что я держал мысли при себе и жил в тихом отчаянии, но отчего-то кажется, что я был человеком дела.

Что же я натворил?

Мы знали о камнях, но не знали о том, что Малахай называл своей музой. Контрабандисты вернулись с набросками найденного устройства. Они считали его чудесным. Я кое-что понимаю в чудесах, поэтому смогу разобраться в вопросе.

Осматривая содержимое ящика, я чувствую прилив возбуждения. Эти детали очень старые, но всё равно полны энергии. Я ощущаю потенциал устройства, который в равной мере наполняет сердце ужасом и надеждой. Я не могу его собрать... но знаю того, кто сможет. Надо всего лишь чуточку надавить.

Я Валдо Цезерий, старший историк Ориатской академии Теополиса. Слуга верховного жреца Венария.

Я начинаю вести этот дневник в свете случившихся событий в надежде, что описание всех этих ужасов поможет разобраться в происходящем. Некоторое время назад мне принесли одно странное устройство и поручили его починить. Этот сломанный золотой механизм нашли в развалинах Рэкласта. Верховный жрец счёл, что устройство может хранить тёмные и отвратительные тайны, а потому потребовал от меня восстановить механизм и раскрыть его военный потенциал, если таковой имеется.

Следует отметить, что, хоть я и не придал этому значения, моя дочь стала плохо спать в те недели, когда я работал над загадочным устройством. Моя пятилетняя тихоня стала видеть кошмары и начала капризничать, хотя раньше за ней подобного не водилось. Тогда я решил, что она скучает по матери и тем выражает свою безутешную скорбь. Впрочем, сейчас мне остаётся только предположить, что это был знак.

Я даже подумывал отказать Венарию, но вряд ли решусь на такое. Хоть я и придерживаюсь собственных взглядов, но обычно следую указаниям и приказам жреца, пусть даже в них сквозят злоба и жажда власти. К сожалению, я был вынужден повиноваться Венарию, потому что знал, чем оборачивался отказ для тех, кто смел перечить верховному жрецу. Они исчезали без следа.

Устройство лежит на моём столе, разобранное и разбитое. К своему стыду я не задавался вопросами о его назначении. Я возился с деталями устройства даже не пытаясь постичь его общий замысел. Целыми сутками я пытался собрать этот прибор, пока не пришёл к пугающему выводу, который просто меня раздавил.

Я не мог починить устройство, чем бы оно ни являлось. Вроде бы оно должно было работать, но… видимо не хватает какой-то важной детали. Что ещё хуже, всё указывает на то, что нужной детали… просто не существует, по крайней мере в нашей реальности. Деталь, которая заставляла весь механизм работать, таинственным образом исчезла… Только во сне мне явился образ этой детали.

Мои мысли бегут словно в полудрёме в первые минуты пробуждения. Я без устали трудился ради нахождения ответов и теперь вымотан как никогда прежде. В конце концов, я погрузился в глубокий, глубокий сон прямо перед этим жестоким механизмом.

Ещё один обрывок! Значит, край сновидений искушал папу подобно чаровнице… Ах, да, прости. Вот, держи.

Тень задумчиво кивала. Она определённо знала об устройстве, являвшемся вратами между моим миром и землями грёз. О давно утерянном механизме, сломанном и растащенном на куски ворами и проходимцами. Тень пришла в восторг от вести о нахождении этого устройства и предложила помочь с воссозданием последней утерянной детали.

Лучше и быть не может. Тогда мы сумеем открыть врата между мирами, и вся благость этого края хлынет на Ориат. Нас ожидает новый век богатства и процветания. Я не колеблясь согласился потому что боялся, да и сейчас боюсь, за судьбу своей дочери в стране, где правит верховный жрец Венарий. Взамен Тень всего лишь попросила отплатить добром за добро, когда придёт время.

Договорившись с Тенью, я лёг на прохладную траву и подставил лицо ласковому солнышку. Вскоре сон овладел мной, но в этот раз я проснулся уже от холода в темноте своего кабинета…

Настал день, когда я наконец смог воссоздать пропавшую деталь — компонент прихотливой формы, призванный удерживать загадочные образы древних карт. Именно тогда Тень попросила об ответной услуге.

Она явила мне видения прошлого. Тех дней, когда тень была царём всего края сновидений. Я увидел её славное царство в дни величия и в дни, когда появилась великая угроза. Хранители тлена - культ жестоких мужчин и женщин, жаждущих уничтожить Тень. Желая повелевать этими землями, эти душегубы создали могущественный меч, способный исторгнуть душу царя из его тела и обречь её на вечные скитания по былому царству, в то время как тело окаменеет.

Я был просто вне себя! Как люди могли задумать такое чудовищное преступление против столь кроткого создания? Что стало с этими негодяями? Не они ли потом разрушили моё устройство? Не они ли разорвали связь между мирами и привели механизм в негодность?

Тень провела меня сквозь тёмный лес и там, в глубокой и всеми забытой пещере, показала мне изваяние из чёрного мрамора. Оно было пронзено мечом, очень похожим на оружие из моих видений. Изваяние внушало страх, если не сказать ужас. Эта статуя свирепой и мерзкой твари стояла на древнем алтаре из дерева и кости. По моему позвоночнику пробежал холодок, и в этот миг за моей спиной оказалась Тень…

Со дня, когда Тень явила свою истинную суть, а я в ужасе сбежал и забился в нору, прошли месяцы. Каждый день склизкие, ядовитые щупальца страха всё глубже проникают в мою плоть. Каждое утро я запираюсь в своем рабочем кабинете и погружаюсь в чтение самых мрачных книг, какие только могу найти. Я ищу оккультные таинства, которые могли бы оградить нас от пугающей твари.

Я почти потерял надежду, ведь по сути я очень мало знаю что о Тени, что о её «крае сновидений». Впрочем, этим утром мне передали посылку от Эрамира — безмерно почитаемого мной учёного. Закопавшись в присланные им бесчисленные заметки и обрывки свитков, я наконец-то набрёл на кое-какие полезные сведения.

Эти «Хранители тлена» действительно существовали в стародавние времена, и у меня в руках оказались записи об их работе! Правдивая история… Она… настолько неописуема, что даже теперь я колеблюсь. Не знаю, стоит ли писать о таком в своём дневнике? Но ведь я историк, а историкам положено записывать всё…

Они надеялись, что пленённое существо
будет стареть и чахнуть,
но время не могло даже коснуться твари.

Похоже, мой папа повстречал «Древнего» ещё до того, как оказался заперт в его логове. Многие из последних записей в дневнике говорят о неведомом существе и его изучении. Ничего путного в записях нет, разве что искажённые мифы прямиком из исследовательских журналов Хранителей тлена.

Впрочем, одна мысль повторяется с завидным постоянством. Оказывается, Древний творит зло не сам по себе. Он служит какому-то более могущественному хозяину или… преследует великую цель… Тут я не уверена. Путаница в том, что вслед за хранителями отец называет Древнего то «пришедшим из пустоты», то «вместилищем пустоты». Ещё в текстах есть упоминания о нечестивом желании портить и разлагать… Возможно, всё это как-то связано с разрастанием гнили, которое мы порой замечаем в мирах карт…

Как я мог так опростоволоситься? Я так забил голову этим кошмаром, что совершенно забыл о своих обязанностях историка! Моё притворное отсутствие прогресса над устройством стало вызывать подозрение у верховного жреца.

Этим днём, когда я заканчивал трудиться над своим механизмом, он ворвался сюда вместе со стражей! В ярости жрец хватил моим устройством об пол и уничтожил результаты моих исследований. Венарий пожелал знать, почему я не работаю над его поручением. В итоге меня заковали в цепи за неповиновение и потащили в тюрьму Теополиса.

Даже эту запись я могу сделать только по душевной доброте одного из знакомых стражей. Он знает о моей привычке вести дневник, вот и прихватил его из моей лаборатории, чтобы я мог продолжать свои записи.

Я не ведаю, что уготовил мне Венарий. Говорят, меня ждёт публичное посрамление и порка, хотя ничего ещё не решено. Увы, но доподлинно ясно другое — Древний до нас доберётся. Неважно, верховный ли ты жрец или самый бесправный раб-каруи. Древний стоит на пороге у всех и каждого. Он источает Тлен… Я должен во что бы то ни стало избавиться от цепей. Только я могу спасти всех от порождения пустоты, готового обрушиться на Ориат...

Край по ту сторону был всё так же прекрасен. Над лугами шелестел лёгкий ветерок, а солнце ласково грело шеи. Даже верховный жрец и его стражи с восхищением любовались подобным чудом. Дочка же стала плакать от страха. Во мне зашевелился ужас.

Мы отправились дальше, в самую глушь, и вскоре ощутили гнетущее присутствие Тени. Перед нами безмолвно стояла самая суть Древнего. Я чувствовал, как его взгляд буравил мне кожу, а навеваемые видения вопрошали, зачем я вернулся. Прежде чем я ответил, Венарий вышел вперёд и громко поприветствовал призрака.

«Он говорит, что ты — правитель этих земель, — сказал тогда Венарий. — Мой жалкий учёный утверждает, что ты в плену и желаешь получить ключ».

Тень безмолвствовала. Она словно слушала, тлея где-то внутри.

«Я могу стать твоим ключом», — завершил свою мысль верховный жрец.

На мгновение в воздухе повисла задумчивая, тяжёлая тишина. Потом в наших головах вихрем образов пронёсся вопрос Венарию: «Чего ты желаешь?».

Верховный жрец улыбнулся. «Власти, конечно же», — ответил он.

Боюсь, это уже не обратить. Близится конец не только моего существования, но и всего мира. Древний обрёл свободу. Скоро он пожрёт меня, а следом и мою дочь. Покончив с нами он обратит свой взор на остальной мир.

Всё начнётся заново, как в давно минувшие дни появления Хранителей тлена. Дети станут пропадать прямо из своих постелей. Родители будут горевать, тьма опустится на землю, а итогом этой бойни станет явление Тлена — истинного хозяина Древнего — который обретёт материальную оболочку в этом измерении. Это пагубное создание воплотится и распустит свои ненасытные щупальца. Тлетворная тварь, появившаяся до пространства и времени, будет жаждать лишь всеобщего разрушения…

Пока мы бежали через лес, я всё обдумал и решил. Спасаться самому было слишком поздно. Мне были подвластны силы создания, и только я имел шанс одержать победу над Древним. Занятое своей трапезой зловещее отродье на время забыло о нас. Возвращаясь по нашим следам мы вышли обратно к порталу. Не оглядываясь назад, я прыгнул в мерцающий проход и вместе с дочерью свалился на пол нашего дома на Ориате.

Не теряя даже мгновенья я схватил первый попавший под руку прибор и заклинил им проклятое устройство, которое зловеще загудело на полу моей лаборатории. Древнего надо остановить, а значит… я оставляю свою дочку здесь. Скажу ей спрятаться в шкафу или под рабочим столом. Портал постепенно уменьшался, но пока ещё действовал. Я развернулся и вновь шагнул в мир сновидений. В последний раз.

Моего папу затащил в Атлас верховный жрец Венарий. Ты наверняка помнишь, каким жестоким и коварным был этот человек пока не «пропал». В общем, я узнала, что он не просто куда-то запропастился… Его пленили и убили в Атласе. Теперь его душа теплится в разрозненных воспоминаниях, разлетевшихся по Атласу. Сейчас ты всё увидишь, но… помни об осторожности.

Хотя моя жизнь себя исчерпала, моя цель - ещё нет.
Моя воля остаётся, подкреплённая и вдохновлённая
Правотой моего дела.

Последние три недели пролетели в мгновение ока. Со дня исчезновения верховного жреца вокруг царили тишь да гладь, но сейчас, нежась под утренним солнышком на своей крыше, я смотрю на Зал Невинности и вижу, как поднимающийся над ним чёрный дым становится красным.

Говорят, оно было сделано по приказу предыдущего верховного жреца Венария. Если невозможные, но очень нужные нам детали вообще есть в нашем смертном мире, они должны быть в хранилище Венария, что в реликварии.

Нам придётся отыскать ключ от этого хранилища. Следующим верховным жрецом стал Владыка, который объявил цели предшественника богохульными и упрятал его имущество с глаз долой. Не сомневаюсь, что он вылил на умершего ушат дерьма, чтобы сохранить секреты для себя. Такой человек держал бы ключ подле себя. Нутром чую, что он должен быть в старом кабинете верховного в Храмовых дворах. Пошли туда.

Полмира отделяет нас от тех времен, а я все еще помню Винию. Так звали Веру на улицах Теополиса до ее возвышения.

Днем Виния торговала волшебством, а ночью — телом. Она пользовалась спросом. Достаточным, чтобы стать одним из моих лучших покупателей.

Но Винию никогда не заботили деньги. Она всегда стремилась к чему-то большему... к лучшей доле. Помню, она говорила: «Жизнь не должна быть трудной. Пора вам это понять».

Наверняка она пела эту песенку и Толману.

Ты можешь взять другое имя, но не изменишь прошлое.

Мы с Верой посвятили себя делу улучшения человеческой природы. Что же до применяемых методов, однажды Вера метко сказала: «Разве ты думаешь о чувствах камней при постройке величественного храма во славу бога?».

Кастифий поставлял нам рабов. Чаще всего это были каруи, которые мне очень пригодились. На самом деле я уверена, что мои эксперименты позволили им подняться из грязи и обрести величие. Нашим подопытным выпала честь положить свои, в общем-то, бесполезные жизни на алтарь чего-то большего.

Разве не к этому мы все стремимся?

Да, Символ Чистоты... Посох, который мне как-то прислала Вера на изучение. Считается, что это был дар Невинности первому верховному жрецу Макерию. Владыка не мог даже прикоснуться к этой вещице, поэтому запер Символ в Костнице. Весьма импульсивное действие для человека с таким потрясающим интеллектом, хотя теперь это решение кажется чуть более осмысленным.

Безусловно, посох обладает способностью проводить и накапливать энергию, хоть он и оставался инертным при моих попытках воздействовать на него порчей. Думаю, он реагирует только на божественную энергию. Так как божественная суть и порча диаметрально противоположны... Неудивительно, что мои эксперименты не позволили пробудить эту штуку!

Это значит, что если Символ Чистоты является хранилищем силы Невинности, Владыка просто не мог его использовать, так как владел противоположной силой Зверя.

Но ты... Ты совершенно из другого теста.

Я ухватился за помощь Владыки моему бедному музею. Взял золото верховного жреца и помогал ему в изучении волшебства времён Вечной Империи.

Ведал бы я тогда, что творю, помогая безумцу воплотить его извращённые мечты.

Когда-то я гордился, что присматривал за этими книгами, но древние упоминания о ваал... следует сжечь. Он поставил меня проводить для него исследования, но в этих записях говорится о возможности уничтожения всего человечества.

Владыка казался мне пастырем, который ведал путь. Человеком, способным воскресить Вечную Империю. Но оказалось, что Владыке нужна только власть, сила чёрного волшебства, заключенного в камнях добродетелей. Да, он хотел создать империю, новую, по своей мерке. Каждую ночь я напивалась, чтобы изгнать образ этой империи из своей памяти. Но я не могу его забыть.

Я жрец-волшебник Даваро, впадающий в транс, ведающий о сокровенном, ключ к древнему чуду!

Все изменилось словно по мановению руки. Пение реликвий больше не ранит мои уши. Более того, я слышу музыку. Песни артефактов являют мне великие истины. Моя теория про ваал, обитавших в этих краях, полностью подтвердилась. Одно из их древних зданий находилось неподалёку отсюда. В развалинах до сих пор дремлет великая сила. Я не могу пользоваться ей в полной мере, но скоро получу такую возможность.

Благодаря волшебным изысканиям я обрёл особое зрение. Я видел древний город ваал, который некогда был прямо здесь. Судя по всем признакам, здесь правила легендарная царица Атзири. Я видел себя у основания огромной пирамиды во время очередной жертвенной жатвы. По ступеням рекой, целым багровым потоком, лилась кровь. Она волнами выплёскивалась на меня и омывала кожу. Стоя в крови, я дрожал, словно тело моё пронзила молния. Я ощущал мощь этого кровавого ритуала. Придя в себя, я обнаружил, что стою среди древних развалин. Конечно же, я счёл случившееся видением, но когда прикоснулся к своему лицу, то с ужасом и изумлением увидел на ладони ту самую солоноватую, ярко-красную жидкость.

- Жрец Даваро из Теополиса, «Ключ к древнему чуду»

Я вижу только прекрасную царицу. Теперь я знаю, что она обитает в ином мире. Наши миры разделены, но не полностью. Есть двери и мосты, по которым можно переходить из мира в мир. В наших сновидениях мы занимаемся любовью в постепенно свёртывающейся крови наших жертв. Красный — цвет нашей страсти. Кровь постелила нам свадебное ложе.

Скоро я буду со своей любимой. Она станет мне ближе собственной плоти. Я узнал заклинание кровавого волшебства. Жрецы объявили его вне закона, но они и понятия не имеют, какой силы лишаются...

Теополис охвачен нешуточным волнением. Прошлым вечером пропало двое детей из знатных семей. Глядя на улицы из окна, я вижу стражников, которые расспрашивают горожан и бедняков. Они не найдут ни мальчика, ни девочку. О, сколь ценны были эти юные создания. Девочка потеряла сознание до того, как я с ней закончил. Мальчик был храбр и не кричал даже тогда, когда мой нож погрузился в его мягкий живот.

Теперь они оба затихли и лежат неподвижно. Вскоре я присоединюсь к ним, и тогда мы воссоединимся с моей царицей, став одной счастливой семьёй. Муж. Жена. Дочь. Сын. С моего ножа всё ещё капает кровь. Я оставляю это последнее письмо в надежде, что нашедшие нас тоже познают это наслаждение и, в своё время, присоединятся к нам в нашей вечности.

- Жрец-волшебник Даваро

Хиллок из Лихея

Вы пошли против Бога и ближних. Волей своей стали сосудом грехов, имена которым:

Смертельный гнев

Шесть случаев бытового убийства

Один случай детоубийства

Два случая убийства с осквернением трупов

Неуемная алчность

Двенадцать случаев вымогательства под угрозой расправы

Семь случаев вооруженного ограбления

Два случая вооруженного ограбления с нанесением увечий

Непотребная похоть

Четыре случая изнасилования

Два случая попыток изнасилования

Один случай изнасилования со смертельным исходом

Именем Господа я дарую вам путь к искуплению. Сим изгоняю вас в Рэкласт в надежде на раскаяние и примирение грешника с Отцом нашим.

Божественным правом, верховный жрец

Владыка

Я прихожу в себя и понимаю, что лежу в одиночестве на крохотном островке. Скорее, это просто риф. Я не вижу другой земли. Уж лучше бы я оказался в Рэкласте.

Я отдала Вере всё, посвятила её трудам всю свою жизнь. И чем же мне отплатила эта неблагодарная тварь? Оставила тут протирать её мензурки, а сама отправилась в Рэкласт на поиски славы.

Хотя постой, она ведь умерла от твоей руки? Окажись я там, скорее всего и моя голова не удержалась бы на плечах... Если посмотреть с этой стороны, мы обе получили то, что заслужили.

Наш отряд разбил лагерь в лесу к западу от прохода к Тюрьме Аксиомы. Вера взяла с собой горстку людей и пошла туда на поиски учёных трудов Шавронн Тёмной — ведьмы эпохи заката Вечной Империи, посвятившей себя изучению волшебного преображения.

Вера вернулась одна. Она была подозрительно счастлива своим находкам. Тогда я уже знала, что если Вера чему-то радуется, другим скоро станет несладко.

Piety has become a true mistress of thaumaturgy. I wonder what else she has learned in her time here.

Чёрные стражи самого верховного жреца? Здесь, бок о бок с несчастными ссыльными? Очень странно, да ещё так близко к Обители грехов. Что бы они ни искали в таком пропащем краю, людям это добра не принесёт.

Вера искала Камень мора — одно из творений Малигаро. Он где-то недалеко. Поверь, это не та вещь, которой вправе владеть бессердечная ведьма.

Прошу, найди Камень и приходи ко мне в деревню азмири у реки. Хватит с меня Эбенового легиона!

Эбеновый легион Владыки прибыл с Ориата две полные луны назад. Теперь Чёрные стражи расползлись по Сарну, как голодные личинки по трупу. Что они ищут? Наверняка то, что лучше не находить.

Лунарис, помоги мне обрести спокойствие. Помоги обрести мир. Помоги лишить голоса тех, кто меня тревожит.

Гравиций — правая рука самого Владыки. Железная, окровавленная рука. Когда-то мне казалось, что жрецы должны нести высочайшую духовность и всепрощение. Ты улавливаешь сарказм?

Как-то раз довелось мне выводить паренька из Теополиса - тоже додумался, любезничать с женой Гравиция. На его поиски бросили всех Чёрных стражей. Пришлось соображать на ходу. Ну, спустились мы в сливной канал и не казали носа на поверхность, пока море не унюхали. Работа, прямо скажем, грязная, зато денег отвалили немало.

Поверь мне, к железному боку легата можно подкрасться только по канализации. Вход в неё заперт на ключ. Попробуй разузнать о нем у Клариссы.

Я пробовал проникнуть в Храм Солярис на северо-востоке, но его стерегут эти проклятые ленты. Они едва не убили меня. Дикие летающие занавески, создания из ткани и волшебства. К счастью, туда забрел патруль. Пока ленты потрошили легионеров, я сбежал... и наткнулся на Гравиция.

Он уволок меня за мост, в Храм Лунарис на западе. И передал меня в «заботливые руки» Веры. Всю дорогу туда он не проронил ни слова. Для него я был вещью, военным трофеем.

Вера — непревзойденный мастер. Она берёт жалкую глину плоти и превращает людей в «богоподобных» каменитов. По крайней мере об этом она разглагольствовала, когда вскрыла меня и засунула камень добродетели в мое нутро.

Столетия назад то же самое от имени императора проделывал Малахай. Камениты Титуса продолжают править Сарном. Теперь мы зовем их бессмертными.

Ваня: я слышала о Звере ещё до прихода сюда. О нём говорила Вера. Она любила поболтать с теми, кто ничего никому не расскажет.

Петарус: Ваня, мне так жаль.

Ваня: Петарус, это не твоя вина! Вера обмолвилась, что Зверь был источником её могущества. Той силой, которая позволяла ей превращать бедолаг в тварей. Она часто повторяла какой-то термин. Как же там…

Петарус: универсальная трансмогрификация. Я слышал, как эти слова повторяли её помощники.

Ваня: сила, которая может изменить мир и слепить из него всё, что угодно.

Петарус: ужасный инструмент в руках людей вроде Веры.

Ваня: и ужасная власть, которой никто не должен обладать!

Вера подыхает в окружении собственных исчадий. Ее больная и недостижимая мечта насмехается над умирающей. Как поэт, я восхищаюсь такой справедливостью.

Возьми. Труд палача должен быть оплачен.

Меня нашёл Малахай. Он завлёк меня в тенета Кошмара... сделал своей рабыней.

Он соблазнил меня посулами величия, равного которому не видел свет. Оно было столь огромно, что мой рассудок едва выдержал. Разум остался в моей власти, но сны… с ними вышло хуже.

Сейчас Малахай стал чёрным нутром Зверя. Он воплощает в себе всё, чем был, есть и будет Кошмар. Он разрушит мир и создаст его заново, вылепит из комка божественной порчи. Но при всей безмерной власти, Малахай досягаем и уязвим.

Чтобы стать главным слугой Зверя, он пожертвовал многими частями тела и души, но сохранил три важных органа. Из человеческого при нём остались сердце, лёгкие и кишки. Они станут нашим пропуском на маленький частный приём у Малахая.

Спускайся ниже, до самого дна кошмара. Я оправлюсь и последую за тобой.
Найди эти органы. С их помощью я открою путь в средоточие тьмы.

Прекрасно! Двоих нет, осталось добить последнего.

Веришь ли, но до встречи с Малигаро, Шавронн и Доэдре я… даже восхищалась ими. Их работа, покорённые ими вершины науки... Это чистая гениальность! Как выяснилось, иногда гением лучше восхищаться издалека.

Давай избавимся от последнего гения в округе, ладно?

Когда Владыка отбыл в Рэкласт, кому-то пришлось крутить колёса угнетения за него. Аварий был только рад заняться этим делом. Конечно, ведь он успел набить на этом руку.

Именно Аварий подготовил самые крупные и страшные набеги на Нгамакануи и Нгакурамакои. Это по его приказу мужчин, женщин и детей заковывали и везли в Теополис подобно скоту.

Это Аварий построил Суды жрецов и Храм Невинности ценой жизней пяти тысяч каруи. Из-за него жены и дочери соскребали кровь мужей и отцов с камней ради так лелеемой жрецами «чистоты».

Когда встретишь Авария, дай волю своей жестокости. Отомсти за страдания каруи.